Мини была неподалёку, и она ожесточённо спорила с… собой? Две Мини?

Одна из них стояла сгорбившись, с абсолютно красным лицом. Другая надвинула на нос очки и продолжала говорить. Ару готова была сделать любую ставку, что эта Мини настоящая. Ару хотела подбежать к ней, но вдруг наткнулась на невидимую преграду.

– Эй! – позвала Ару, стуча кулаками по воздуху. – Мини!

Но обе девочки продолжали спорить. Настоящая говорила:

– …поэтому разумно предположить, что самым быстрым на свете является не человек и не какое-либо живое существо, а мысль!

Вторая жутко застонала, как будто испытывала ужасную головную боль, и вдруг исчезла.

Оставшаяся Мини сложила руки на коленях и глубоко вздохнула. Невидимая преграда, наверное, тоже исчезла, потому что она наконец заметила Ару.

И широко улыбнулась.

– Ты жива!

– Ты тоже! – закричала Ару и побежала к подруге.

Но как только они приблизились друг к другу, дворец зарычал. Факелы вокруг загорелись. Даже крыша заёрзала, как человек, поправляющий подтяжки.

Девочки вцепились друг в друга. Ару сжала внутри кармана светящийся мячик, а Мини крепче прижала к себе пудреницу.

Дворец сотрясался.

– Только Юдхиштхире было под силу переубедить самого себя с помощью мудрости, – проговорил он.

Ару зашептала: «Серьёзно? Твое задание было переспорить себя?»

Мини бросила на неё сердитый взгляд.

– И только Арджуна, – продолжал дворец, – был достаточно проницателен, чтобы выбраться из страхов в собственной голове. Значит, это вы? Это действительно вы!..

– Фуф, – выдохнула Ару. – А мы о чём говорили, когда…

Но как только она начала говорить, над ними раздвинулся потолок, и сквозь щели полил дождь. Весь дворец заходил ходуном.

– Я…

Балки на потолке заскрипели.

– думал…

По полу перекатывались волны.

– вы…

Крыша прогнулась.

– забыли…

Плитка на полу потрескалась.

– обо…

Стены разъехались.

– мне!

Дождь превратился в настоящий водопад. Ару и Мини ничего не оставалось, кроме как стоять обнявшись и смотреть, как вокруг них рушится дворец.

Когда плач (и дождь) наконец прекратились, стены снова сошлись. Крыша просушила свою черепицу и собралась, как огромный пазл. Фундамент перекатился в последний раз, судорожно вздыхая.

Дворец имел полное право обижаться. Они про него забыли. Но была ли в том их вина?

– Я очень скучал по вам, – сказал дворец. – Триста лет, после того как вы ушли, я натирал полы и снимал паутину с потолка, наполнял кладовые и поливал цветы. Но вы так и не вернулись. Чем я вам не угодил?

– Нет, конечно, всё не так! – воскликнула Мини. Казалось, она сейчас рухнет на колени и начнёт обнимать этот дом, как будто он – большая грустная собака.

– Мы теперь совсем другие, – попыталась объяснить Ару, – и даже не помним ничего из нашей прежней жизни. Если бы помнили, конечно, навестили бы вас.

Пол дворца начал слабо переливаться. Огонь в факелах стал не таким резким, а более тёплым и мягким. Картины, скрывавшиеся под слоями скелетной пыли, засверкали свежими красками.

– А теперь вы опять уйдёте? – спросил дворец.

В его голосе слышались жалобные нотки. Как у домашнего питомца, который не хочет отпускать вас и которому кажется, что своим хорошим поведением можно убедить вас остаться.

– У нас нет выбора, – вздохнула Мини. – И вы это знаете.

Струйки серебряной жидкости стекли по стенам дворца.

– Знаю, – ответил он. – На этот раз я не забуду натереть полы.

– Не стоит беспокоиться, – начала было Мини, но Ару перебила её.

– Да! Пожалуйста, – сказала она. – И постарайтесь сделать всё качественно.

Ару понимала лучше остальных, что ждать, когда тебя оставляют, хуже всего. Когда мама уезжала в командировки, девочка мыла всю квартиру, от пола до потолка. Иногда даже ходила на фермерский рынок, чтобы на столе были яркие свежие яблоки вместо толстых серых книг вроде «Изображения женственности в древнеиндийской скульптуре». Каждый раз, когда мама возвращалась домой, Ару отходила в сторону, выпячивала грудь, как голубая сойка, и ждала, что её труд оценят. Иногда мама замечала, иногда – нет. Ару никогда точно не знала, как она отреагирует, поэтому каждый раз старалась изо всех сил. И теперь девочка очень хорошо понимала, как чувствовал себя дворец.

– Отлично! – закричал он.

И сразу же с потолка опустились люстры, а в руки Ару и Мини спланировали хрустальные вазочки с нежно-розовым мороженым.

– Пожалуйста, – начал уговаривать дворец, – хотя бы маленький кусочек. Вы можете идти и есть. Только не бегите вприпрыжку. Или, может, поедете на коньках? Вы когда-то любили коньки…

Земля под ними превратилась в лёд, а их сандалии – в симпатичные металлические башмаки с лезвиями.

Ару лизнула мороженое. Оно таяло на языке, оставляя после себя нежный вкус розы.

– Я не очень хорошо катаюсь на коньках, – сказала она. – А мы можем выбрать любой способ передвижения?

– Любой, на который только способно ваше воображение, – ответил дворец.

Через секунду они уже летали по залам.

Ару широко улыбалась. Какое счастье иметь такой дом! Который бы заранее знал, чего ты хочешь, и откликался бы на любое твое желание. Дом, который строил бы для тебя карусель из звёзд и лепестков, который позволял бы скакать на лошади из пуха одуванчиков и одновременно лакомиться мороженым.

С летающей кроватью и книгами, которые сами знали бы, на какой странице открыться, так что не надо было даже отрываться от подушки и шевелить рукой…

Но это не её дом.

Её жилище было маленьким и заваленным книгами, которые она не понимала. Её квартиру покрывали трещины на стенах и пронизывали трубы старого водопровода. На полу всегда валялись опилки от ящиков, в которых перевозили статуи.

Но в том доме была её мама.

Дворец, как обычно, прочитал её мысли и снова вздохнул.

– Вам пора отправляться в путь. Ну что я за дом такой, если удерживаю героев, сдувая с них пылинки?

Мини смутилась. В этот момент она летела по воздуху на велосипеде с мороженым и книгой перед глазами.

– Вы правы, – сказала она, остановившись, вытерла рот и отставила оставшееся мороженое в сторону.

Ару так быстро запихнула в себя свою порцию, что зубам стало холодно. Ей моментально наколдовали полотенце, чтобы она могла обвязаться и согреться.